Жил-был давным-давно, Иван Несчастный: куда ни пойдет работать — другим дают по рублю да по два, а ему все двугривенный.
— Ах, — говорит он, — али я не так уродился, как другие люди? Пойду-ка я к царю да спрошу: отчего мне счастья нет?
Вот приходит к царю.
— Зачем, брат, пришел?
— Так и так, рассудите: отчего мне ни в чем счастья нет?
Царь созвал своих бояр и генералов, стал их спрашивать: они думали-думали, ломали-ломали свои головы, ничего не придумали. А царевна выступила, да и говорит отцу:
— А я так думаю, батюшка: коли его женить, то, может, и ему господь пошлет иную долю.
Царь разгневался, закричал на дочь:
— Когда ты лучше нас рассудила, так ступай за него замуж!
Тотчас взяли Ивана Несчастного, обвенчали с царевною и выгнали обоих вон из города, чтоб об них и помину не было.
Пошли они на взморье. Говорит царевна своему мужу:
— Ну, Иван Несчастный, нам не царевать, не торговать, надо о себе промышлять. Сделай-ка ты на этом месте пустыньку, станем жить с тобой, богу молиться да на людей трудиться.
Иван Несчастный сделал пустыньку и остался в ней жить с молодой женою.
На другой день дает ему царевна копеечку:
— Поди купи шелку!
Из того шелку ока важный ковер вышила и послала мужа продавать.
Идет Иван Несчастный с ковром в руках, а навстречу ему старик:
— Что, продаешь ковер?
— Д, продаю.
— Что просишь?
— Сто рублей.
— Ну, что тебе деньги! Возьмешь — потеряешь, лучше отдай ковер за доброе слово.
— Нет, старичок! Я человек бедный, деньги надобны. Старик заплатил сто рублей, а Иван Несчастный пошел домой, приходит, хвать — денег нету, дорогою выронил.
Царевна другой ковер сделала; понес Иван Несчастный продавать его и опять повстречал старика.
— Что за ковер просишь?
— Двести рублев.
— Ну, что тебе деньги! Возьмешь — потеряешь, отдай мне лучше за доброе слово.
Иван Несчастный подумал-подумал: — Так и быть, сказывай!
— Подними руку, да не опусти, а сердце скрепи! — сказал старик, взял ковер и ушел.
«Что же мне делать теперь с этим добрым словом? Как покажусь к жене с пустыми руками? — думает Иван Несчастный. — Лучше пойду куда глаза глядят!»
Шел, шел, далеко зашел и услышал, что в той земле двенадцатиглавый змей людей пожирает; сел Иван Несчастный на дороге — отдохнуть вздумал, и говорит сам с собой вслух:
— Эхма! Будь у меня, деньги, сумел бы я с этим змеем справиться, а теперь что? Без денег и разума нет.
Шел мимо купец, услыхал эти речи, что без денег и разума нет. «А что, — думает, — ведь и правда! Дайка я ему помогу».
— Сколько тебе, — спрашивает, — денег надобно?
— Дай пятьсот рублев.
Купец дал ему взаймы пятьсот рублев, а Иван Несчастный бросился на пристань, нанял работников и начал корабль строить.
Издержал все деньги, а дело еще в начале: как быть? Пошел к купцу:
— Давай, — говорит, — еще пятьсот, не то работа остановится, и твои деньги задарма пропадут!
Купец дал ему другие пятьсот рублев, он и те в корабль всадил, а дело еще на половине.
Опять приходит Иван Несчастный к купцу:
— Давай, — говорит, — еще тысячу, не то работа остановится, и твои деньги задарма пропадут!
Купец хоть не рад, а дал ему тысячу. Иван Несчастный выстроил корабль, нагрузил его угольем, забрал с собой кирки, лопатки, меха, рабочих людей и поплыл в открытое море.
Долго ли, коротко ли — приплывает он к тому острову, где было змеиное логовище. Змей только что нажрался и залег в своей норе спать.
Иван Несчастный засыпал его кругом угольем, развел огонь и давай раздувать мехами: пошел великий смрад по всему морю! Змей лопнул… Иван Несчастный взял тогда острый меч, отрубил ему все двенадцать голов и в каждой змеиной голове нашел по драгоценному камушку.
Вернулся из похода, продал эти камушки за несчетные суммы — так разбогател, что и сказать не можно! Заплатил купцу свой долг и поехал к жене.
Вот приезжает Иван Несчастный в пустыньку и видит: жена его живет с двумя молодцами, а те были его законные сыновья-близнецы (без него которые родились). Пришла ему в голову худая мысль, схватил он острый меч и поднял на жену руку… Вмиг припомнилось ему доброе слово: подними руку, да не опусти, а сердце скрепи! Иван Несчастный скрепил свое сердце, спросил царевну про тех молодцев, и начался у них пир-веселье тогда.
На том пиру и я был, мед-вино пил, калачами - заедал.
