Шлa как-то по дороге старуха и нашла лапоть. Пришла в деревню и просится:
— Пустите меня ночевать!
— Ну, ночуй — ночлега с собой не носят.
— А куда бы мне лапоть положить?
— Клади под лавку.
— Нет, мой лапоть привык в курятнике спать. И положила лапоть с курами.
Утром встала и говорит:
— Где-то моя курочка?
— Что ты, старуха, — говорит ей мужик, — ведь у тебя лапоть был!
— Нет, у меня курочка была! А не хотите отдать, пойду по судам, засужу!
Ну, мужик и отдал ей курочку. Старуха пошла дальше. Шла, шла — опять вечер. Приходит в деревню и просится:
— Пустите меня ночевать!
— Ночуй, ночуй — ночлега с собой не носят.
— А куда бы мне курочку положить?
— Пусть с нашими курочками ночует.
— Нет, моя курочка привыкла с гусями. И посадила курочку с гусями. А на другой день встала:
— Где моя гусочка?
— Какая твоя гусочка? Ведь у тебя была курочка!
— Нет, у меня была гусочка! Отдайте гусочку, а то пойду по судам, по боярам, засужу!
Отдали ей гусочку. Взяла старуха гусочку и пошла путем-дорогой. День к вечеру клонится. Старуха опять ночевать выпросилась и спрашивает:
— А куда гусочку на ночлег пустите?
— Да клади с нашими гусями.
— Нет, моя гусочка привыкла к овечкам.
— Ну, клади ее с овечками. Старуха положила гусочку к овечкам. Ночь проспала, утром спрашивает:
— Давайте мою овечку!
— Что ты, что ты, ведь у тебя гусочка была!
— Нет, у меня была овечка! Не отдадите овечку, пойду к воеводе судиться, засужу!
Делать нечего — отдали ей овечку. Взяла она овечку и пошла путем-дорогой. Опять день к вечеру клонится. Выпросилась ночевать и говорит:
— Моя овечка привыкла дома к бычкам, кладите ее с вашими бычками ночевать.
— Ну, пусть она с бычками переночует. Встала утром старуха:
— Где-то мой бычок?
— Какой бычок? Ведь у тебя овечка была!
— Знать ничего не знаю! У меня бычок был! Отдайте бычка, а то к самому царю пойду, засужу!
Погоревал хозяин — делать нечего, отдал ей бычка.
Старуха запрягла бычка в сани, поехала и поет:
— За лапоть — куру,
За куру — гуся,
За гуся — овечку,
За овечку — бычка…
Шню, шню, бычок,
Соломенный бочок,
Сани не наши,
Хомут не свой,
Погоняй — не стой…
Навстречу ей идет лиса:
— Подвези, бабушка!
— Садись в сани. Села лиса в сани, и запели они со старухой:
— Шню, шню, бычок,
Соломенный бочок,
Сани не наши,
Хомут не свой,
Погоняй — не стой…
Навстречу идет волк:
— Пусти, бабка, в сани!
— Садись.
Волк сел. Запели они втроем:
— Сани не наши,
Хомут не свой,
Погоняй — не стой…
Навстречу — медведь:
— Пусти в сани.
— Садись.
Повалился медведь в сани и оглоблю сломал. Старуха говорит:
— Поди, лиса, в лес, принеси оглоблю! Пошла лиса в лес и принесла осиновый прутик.
— Не годится осиновый прутик на оглоблю. Послала старуха волка. Пошел волк в лес, принес кривую, гнилую березу.
— Не годится кривая, гнилая береза на оглоблю.
Послала старуха медведя. Пошел медведь в лес и притащил большую ель — едва донес.
Рассердилась старуха. Пошла сама за оглоблей.
Только ушла — медведь кинулся на бычка и задавил его. Волк шкуру ободрал. Лиса кишочки съела. Потом медведь, волк да лиса набили шкуру соломой и поставили около саней, а сами убежали.
Вернулась старуха из леса с оглоблей, приладила ее, села в сани и запела:
— Шню, шню, бычок,
Соломенный бочок,
Сани не наши,
Хомут не свой,
Погоняй — не стой…
А бычок ни с места. Стегнула бычка, он и упал. Тут только старуха поняла, что от бычка-то осталась одна шкура.
Заплакала старуха и пошла одна путем-дорогою.
